цикл рассказов о Даче
Иллюстрация: Ксении Селянко.

          Летом, как и многие, я жил с бабушкой и дедушкой на даче. Даже не просто летом, а пока вода на улице была жидкой – с ранней весны до поздней осени. Участок под дачу дали деду на работе, все соседи оказались знакомыми и, в основном, из нашего же посёлка.

          Сначала это было просто болото, обыкновенное такое болото, с комарами и жабами. В некоторых местах, даже красивое: рогоз, кочки, хоровое пение лягушек по вечерам, тучи отборных комаров. Но дачникам такая красота не пришлась по нраву, и с болотом начали бороться. Привозились песок и земля, рылись канавы, одним словом, начали осушать. И оно отступило, дало место под строительство и  огородничество. В то время мерилом общественной  значимости было количество машин с песком, который высыпали на свои участки хозяева. Чем больше машин, тем более уважаем хозяин. Некоторые участки напоминали островки среди болота. Мы были умеренно уважаемы, песка завезли не много и не мало, но участок был самый ухоженный. У нас всегда росла самая крупная клубника, малина и крыжовник, собирались самые вкусные яблоки и самая большая картошка. А предметом особой гордости дедушки было дерево, на котором росли и яблоки, и груши.
          Сначала на нашем участке стоял только маленький вагончик, там были кровать, столик и маленькая печка. Остальное место занимали лопаты, грабли, вилы, тяпки и прочие необходимые каждому уважающему себя дачнику инструменты. Но уже на второй год мы начали строиться и построили небольшой домик. Обычный дачный домик, правда, из кирпича. Там была одна комната, кухня, веранда, комната под крышей и балкон. Электричества на наших дачах пока не было, и дедушка придумал своё освещение. Он привёз огромный аккумулятор от какого-то грузовика, а в доме вкрутил лампочки на двенадцать вольт. Появился даже малюсенький телевизор, который что-то говорил и иногда показывал.
Напротив нашего участка, через дорогу стоял автобус. Сосед пригнал его и хотел в нём жить, но потом забросил и участок, и автобус. Автобус постепенно разобрали, но сам кузов и некоторые детали остались. Он стоял в высоченной траве, как какое-то ржавое чудовище. Внутри были сиденья и стол, а в кабине был руль! Самый настоящий руль и педали! Можно было сколько угодно сидеть и рулить, представляете!  Десятилетний мальчик, а уже за рулём, да ещё и целого автобуса! Хотя нет, не целого…  Но это было неважно.

          А на соседнем с автобусом участке рос  дуб. Огромный такой, старый, верхушка уже совсем высохла. Одним словом – жуть! Как водится, в дубе было дупло, довольно высоко над землей, и в этом дупле жили шершни. Я вообще не встречал ни одного старого дуба без дупла, в старых дубах просто обязаны быть дупла, а в них кто-то обязательно должен был жить. Шершни, если вы ещё не знаете, это такие жуткие летающие чудовища, они похожи на большущих ос. Стоит отдать должное этим шершням – они были умны и довольно разборчивы. Своих хозяев они не трогали и даже не высовывались из дупла, когда те приезжали, а вылетали только тогда, когда заходил кто-нибудь из соседей. Тогда, солидно жужжа, шершни летали на почтительном расстоянии и как-будто следили, чтобы гости вели себя прилично. Но когда хозяев не было, шершни царствовали на участке, и никто даже не думал, чтобы сунуться к ним за забор. Рядом с участком даже пройти было страшно. Шершни уже не жужжали, а грозно гудели и стремительно  вылетали из дупла. Потом кружились над тобой, пока ты не пройдёшь их владения…
          Соседи на наших дачах были замечательные! Это были такие идеальные соседи из детства, у них всегда можно было попросить что угодно – от соли до помощи. У всех соседей были прозвища, почти все их дал мой дед. Они были совсем необидные, и сами носители этих прозвищ порой гордились ими. Самые примечательные из них звались так: «Художник», «Ёжик», «Учитель», «Леший», «Штакетник», «Пятилетка» и «Лёва». 
          У «Художника» был самый красивый дом. Он был деревянный и резной, с какими-то нишами на фронтонах и весь раскрашенный разными красками. На коньке крыши красовался резной петушок, на стенах были нарисованы фантастические цветы, в ставнях выпилены сердечки, а на окнах резные наличники. Почти как из сказки, только красивее.
          У «Ежика» был колючий дом,  потому что стены сложены из кирпича, но не как у всех, а углами кирпича наружу. Когда я спросил дедушку, почему так, он рассказал мне, что когда «Ежик» начинал строиться, кто-то подшутил над ним и сказал, что если кирпичи класть не прямо, а по диагонали, то кирпича истратится меньше. Когда же стены были уже готовы, «Ёж» ужаснулся – кирпича ушло в полтора раза больше, чем при обычной кладке, но было уже поздно. 
          «Учитель» был натурально учителем, умный и правильный. Не знаю, какой предмет он преподавал, но он знал всё: названия растений и насекомых, зверей и птиц.  Жены у него не было, на участке стоял малюсенький сарайчик, весь увитый плющом, но самое примечательное, было то, что у него на участке был свой собственный пруд! Не очень большой, но глубокий.  Он, «Учитель», запустил туда карасей, и они размножились в невероятном количестве. А я как-то раз, в тайне от него отпустил в пруд щуку, которую поймал на реке. За месяц она слопала всех карасей, и «Учитель» очень удивлялся, куда делась вся рыба. Щуку я выловил осенью, изрядно потолстевшую.
          Дом «Лешего» только на одну треть виднелся из леса, как дом настоящего лешего. Он был похож на избушку на курьих ножках, что на минутку вышла на кромку леса, задумалась, да так и осталась. Участок был крайним и «Леший» не стал рубить деревья на участке. Забора со стороны леса тоже не было, его участком казался весь лес. Кстати, я никогда не видел владельца этого дома, так что, вполне может быть, что это было и не прозвище…
          «Штакетником» прозвали председателя нашего садового товарищества. У него был самый первый участок и маленький, очень аккуратный домик. Но примечательным был его забор, он был сделан из штакетника, таких прямоугольных палочек. Они были жутко аккуратно прибиты, ошкурены и покрашены. Он строил этот забор, наверное, больше года: покупал несколько штакетин, привозил на автобусе, шкурил, красил и прибивал, и так целый год. Это было его основное занятие. Забора красивее этого я нигде и никогда не видел.
          Наш дом был предпоследним к неосушенному болоту, после нас строился только «Пятилетка». Его прозвали так, потому что в самом начале поселения он начал строить дом и сказал, что уложится в пятилетку. У него тоже примечательный дом. Он был как бы бревенчатый, но это были не бревна, а жерди. И в хорошую погоду солнце просвечивало дом насквозь, так как даже через десять лет он их так не законопатил.
          А «Лёва» был лучшим другом моего Деда, звали его Лев, потому и «Лёва». Мы часто проводили время, сидя в беседке на его участке. Или вместе ходили на рыбалку. Лёва был специалистом по ершам и очень любил уху из них. В любое время и в любую погоду, если пойти с ним на реку, то можно было наловить отличных ершей. Может он знал какую-то хитрость, или ершей к нему тянуло, но когда я один приходил на то же самое место, ерши, конечно, клевали, но как-то вяло и неохотно, а с ним был просто бешеный клёв. Я любил ходить с ним на реку, а потом вечером в беседке хлебать горячую и душистую тройную уху…
          Были и другие… «Бобёр», который жил у ручья, где раньше водились бобры. «Милиционер», который оным и был, и ещё несколько, которых я не запомнил…

Продолжение: Свалка (рассказ).